Закат заблудится в серванте…
Потом отыщет антиквар
Стихов прозрачные бриллианты
В пыли, где старый самовар…
Старый квартал опустел.
Здесь был Театр когда-то:
Занавес в старых заплатах,
Федор Иванович пел.
Я здесь давно не бродил.
Окна застыли в молчании,
Ноздри щекочет печальный,
Но сладкий липовый дым.
Город заждался грозы:
Молнии, грома, росы…
Как он скучает по вам:
Нотам и первым стихам…
А я в глазах твоих читал
Роман, написанный слезами.
Губами я его листал:
Простые строки и заглавья,
И буквицы, и точек суд,
И обещанья запятых,
И междометья, что зовут
Туда, где голос твой так тих,
Согласных, несогласных букв
Не слишком стройные ряды,
Которые в сплетеньи рук
Шептала ты или не ты?
Столбы, решетчатый забор,
Одноэтажный домик,
Собачий лай, кошачий хор
И вечно пьяный дворник…
Я год здесь не был, о моя Москва –
Мир голубей, пивных и подворотен,
Глаза, в которых и моя слеза
И слезы сотен…
Я день здесь не был,
А как будто год.
Целую облупившиеся стены.
Потресканные губы жжет восход,
Простивший все разлуки и измены.
Я час здесь не был,
Целый век прошел.
Береза разменяла золотые
Лизнула чья-то кисть небесный шелк,
И вспыхнуло: привет, моя Мария…
Глаза закрыл, и сложенные крылья
Не удержали года моего,
И перепонки хрустнули, и пылью
Он стал. И не осталось ничего…
Я жил, как все: ни то, ни се…
Был болен ею.
Вот и все!
На белые листы ложатся,
Мне кажется, морщины строк…
Но профиль строг.
И не стесняться
Ее не мог.
Мне, как кулак бы тогда сжаться,
Да вот не смог…
Бурных лет оседает пена,
Леденея, как крылья “Конкорда”…
Ноты едут, летят в Поленово,
Чтобы стать хоть на миг аккордом…
Чтобы стен этих белых коснуться -
Кто-то лбом, а кто-то щеками…
Эти камни пусть улыбнутся
Прошлой жизни…
…одними губами…
Как хорошо, что понял я,
Что лишь еще, а не уже
Смешон, и вы – мои друзья
Глумитесь надо мной в душе…
Здесь Родина, но никому
Никто не нужен, “даже Бог”…
“Дай же Бог”, -
Хотел сказать я , но не смог,
И жив остался потому…
Никто не смеет упрекать
Другого, даже в Страшном сне.
А рифмовать “закат - кровать”
Увы, разрешено и мне.
И не подскажет Поль Верлен,
Как падать и как не упасть,
Ведь по мной раскрыта пасть
Не львов, не Лен…
И, может быть, мне не приснится
Уже аллея темных лип,
И родственников полулица,
Их полусмех – мой полустих.
Ведь я давно уже один
Плыву в какой-то полудреме –
Полубрюнет, полублондин,
Седеющий, стоя на стреме.
Опять напоминаю о себе
Двумя-тремя нелепыми стихами.
Они б уже давно не возникали,
Да все не забываю о Тебе.
Ловлю себя на мысли, что ловлю
В толпе черты твои, в весеннем шуме – голос,
Что нить стихов моих тонка, почти как волос,
Что в медальоне памяти храню.
Весна настала в … раз
В четверг обычной серенькой недели.
На подоконник голуби присели -
Два голубых почти до рези глаз.
Зима ушла. В историю всех встреч
Всего одна страничкою вписалась.
Для песни много, для романа мало,
Но в самый раз чтобы Тебя развлечь
Все ждать ее с цветами в полумраке
Пытаясь вспомнить старые стихи –
Как замирало платье на запахе
Когда еще грехи были сладки
Когда не знал – получишь или нет
А получив – что дальше с этим делать
Стой под дождем с цветами –
Вот ответ
Написанный рассыпавшимся мелом
Липнут листья к крышке рояля
Ветер рвет с пианиста фрак
Смотришь ты как красиво стекают
Пальцы с рук что так жарко горят
Ты не будешь одна – в этот вечер
В шкафчик твой он повесит свой фрак
И не будет конца у пьесы
Хоть она началась кое-как
Люблю московские балконы –
Их лодки уплывают вдаль,
Им май закатный служит фоном
И чистый утренний февраль.
Они в этот вечерний час
На золотой иконостас
Похожи, словно два дождя,
В подъезд загнавшие меня.
Люблю московские ограды -
Хоть вроде бы гостям не рады,
Но рады глаз повеселить,
Со взгляда сматывая нить
И приглашая посмотреть
На тех, кто ночью любит петь,
Кто променял свою кровать
На “выйти просто погулять”…
Люблю московские балконы -
Раскрыты двери их, и звоны
Трамваев долетают к ним,
И тает сигаретный дым
Бесед воскресных, и влюбленных
Я слышу шепот
Удивленный
На грани шума
Шумана маня
Два ангела глядели на него
Но его Клара не крала кларнета
Но санитаров на небе-то нету
И Малер слава Богу не маляр
Менять местами струнных с духовыми
Отреставрировав партитуру в Дюссельдорфе
Клавир в подушке действует как морфий
Между Бетховеном и Брамсом – не просто шум
Как между Библией и Марксом –
Былое дум
Когда движение по кругу
Чуть-чуть быстрей. Зашкаливает в минус срезом
Воспоминанием безумных дней
Когда к стене прижмутся тени
А ты – к нему
Свеча уронит на колени
Что не пойму
Остывший воск витеевато
Очертит глаз
Смотрящий внутрь себя куда-то
Иль мимо вас
Твой рот так жарок
Но я дотронусь я прикоснусь
И тонкой тканью между вами
Я проскользну
Я упаду к тебе под ноги
Или к ногам
Короной затерявшейся в прическе
Музыкой с запахом и скрипками Чайковского
Вороной уличенной в белизне
Из бездны ночи ты придешь ко мне
Болеющей и плачущей собакой
Стоящей допоздна в очередях
Ты встанешь предо мною но не раком
Созвездием прославленным в веках
Тогда быть может легче будет нам
Разрезать ночь зарею пополам
Короной затерявшейся в прическе
Где слезы дня застыли словно блестки
И не желая утонуть в вине
Я как к соломинке еще тянусь у тебе
Желто-зелено-красный клен
Как флаг неведомой страны
Откуда он в твой сад забрел
Откуда он узнал что ты
Всегда хотела убежать
Если объятия разжать
И поцелуй не задержать
Ты унесешься словно дым
Вчера погасшего костра
Шашлычницы или мангала
Заря слезилась и моргала
После дождя что пил вчера
В саду повисла паутина
Я видел сквозь ее прицел
Его сидящего без дела
Себя – давно уж не у дел
Запутавшегося в сединах
Воспоминаний о тебе
Кровь электричкою по жилам
Туристкой пьяной у окна
Дыханьем пьяным на стекле
Ей будет в сердце остановка
Мозгва и далее везде
Луна серебряной подковкой
Касается твоих грудей
Меж кружев трех кленовых листьев
Желтого красного еще
Зеленого и белого
Готового впитать все мысли
Больного сердца моего
Найти засохшие чернила
Остывшим чаем развести
О том что ты меня любила
Потомкам бредни наплести
Тревожные закаты августа
Вроде Успение но все ж
Успокоения пока еще
Так хочется но не дождешься
Любившая меня была ли
Со мною искренна Едва ль
Искрившая стрела ковали
И вместе запускали вдаль
Лишь бабье лето молодое
Поманит с самого утра
Своей водою ключевою
То струйкой то как из ведра
И вслед за ручейком искрящимся
Бежать среди дурман-травы
Навстречу той что снова прячется
Брильянтом в золоте листвы
Туда где смотрит из-за тучи
Как из-под юбки кружевной
Быть может взгляд или лишь лучия
Солнечный зайчик девы той
А впереди весь день прогулок
Замоскворечье и Арбат
Где воздух свеж где воздух гулок
Поднимет занавес закат
Ты ушла по-английски
Точнее уехала
Где на палубе низкой
Танцевала с морпехами
За Тебя били морду
И пили коньяк
Ты гуляла по городу
В черных зрачках
Загорала по самую
Зону бикини
Побывала и замужем
Наполовину
Приезжай по-французски
Позабыв Ришелье
Бант из ниточек узких
Развяжи на спине
Ты ушла по-английски
Приезжай по-французски
У меня Тебя ближе
Больше нету подружки
Сидели двое у воды
Склонясь над шахматной доскою
Сегодня выбросил прибой им
Фигурки – камни черепки
Своею тонкою рукой
Взялась за пешку – мнет головку
Хотелось ей сыграть так ловко
Не на отбой
Как форточки вначале лета
Открылись линии ладей
В ослабленное фианкетто
Надуло ей
Зачем она слонов сменила
Конечно его белый конь
Как в сказке слишком горделиво
Водил резною головой
Зима устала спертый воздух
И спертый мат
Король своих вассалов роздал
Ну всем подряд
Я надеюсь – ты все же приедешь
Видишь – я не пишу – ты вернешься
Удивятся коты и соседи
Когда ты снова рядом проснешься
Удивятся оконные рамы
Не своим а услышанным скрипом
И наверно покажется рано
Для звучанья изнеженных скрипок
Удивятся обои Рисунок
Твоей тени они не узнали
Из дорожных неубранных сумок
Запах дыни и Цинандали
Ты рукой загорелой коснешься
Станет золотом что было медью
Я надеюсь- ты все же вернешься
Луна откинула с лица
Две облачные пряди
Тень поднялась из-за стола
Вперед и вверх не глядя
Пишу стихи да рву да жгу
Ночь вымарает день пропавший
Присели птицы на лугу
У края пашни
Мне жаль – им улетать пора
Найду ль оброненные перья
Пишу до самого утра
И ни строке не верю
Луна откинула с лица
Две облачные пряди
И птицы поднялись с листа
Вперед и вверх не глядя
Как трудно подбирать слова
Готовить крылья для полета
Когда кружится голова
Словно забыто что-то
Как оказалось не спала
Муза в своем наряде
Перо скатилось со стола
Вперед и вверх не глядя
Високосное лето –
Ну опять мне расскажет про это
Вспоминать ему легче
Оно реже гостит на земле
Високосное лето
Помнить все – как была та одета
И забавную куклу
в старом твоем Шевроле
- Твоя машина – маленькая спальня
Где Кама сутра с Хатха-йогой
Отдыхают
Твои Капризы об мой смех повальный
Расколются и словно снег растают
Ты помани меня мизинцем
Красивой бронзовой ноги
Я высылаю в бой эсминцы
Что так прекрасны и наги
Не называя море Черным
Ведь что черно известно мне
Подобно пристальным ученым
Ищу себя в твоем вине
Не называя море Красным
Что красно знаю я давно
Я взгляда бритвою опасной
Разрежу легкое пальто
Потом я пуговки нащупаю
Быть может музыку найду
Здесь полное а здесь вот щуплое
Наверно я с ума сойду
Я разберусь в твоих резинках
И петли быстро нанижу
Да ты же не везде блондинка
Но никому не расскажу
Ты помани меня мизинцем
И я пошлю свои эсминцы
Усталости награда –
Неспешная езда
Смотри – вон будет падать
Еще одна звезда
Прощальным поцелуем
Ты лето задержи
У самых ног бунтуют
Колосья спелой ржи
Скрипит телега Баха
Серьезно и светло
Распахнута рубаха
Где тело – серебро
©
Чижов, 20.02.2004 г.